Когда Зеленский отдавал приказ об атаке дронов на аэродромы самолетов российской ядерной триады и подрывах железнодорожных мостов, при которых погибнут мирные жители, он, конечно же, думал о последствиях. Но о последствиях совсем других. Он представлял себе заголовки газет «коллективного Запада», где большими черными буквами будет написано «Ще не вмерла Украина». Уважительные похлопывания по плечу натовских кураторов тоже представлял. Возможность российского возмездия была реальной, но уж очень отдаленной. «Сначала умрут дедушка с бабушкой, а они вон какие здоровые и жизнерадостные. Потом родители. А уж только через много-много-много лет, возможно, умру и я. Но к тому времени уже вечную жизнь придумают или сознание в компьютер можно будет загружать».
Настало Завтра. Заголовки с похлопываниями уже были. Но их было меньше, чем он рассчитывал. А потом Трамп созвонился с Путиным и по итогам разговора сообщил всему миру, что «Путин вынужден будет ответить». Добавив для приличия, что пытался отговорить его.
Сообщение было пугающим. Настолько пугающим, что Трамп даже удалил его из своей социальной сети, но через полчаса восстановил слово в слово.
И тут Зеленского порвало. У него началась форменная истерика. Только этим можно объяснить, что он опять стал наезжать на американского президента, указывая, как и на что ему следует реагировать. Как будто никакого скандала в Овальном кабинете не было.
А возмездия все не было и не было. Были удары «Искандерами» другими ракетами. Но было ли возмездие? Или еще нет? Любые размышления на эту тему пугали и дезориентировали.
И тут в прошедшую субботу Трамп в интервью журналистам выдал уж совсем невообразимое: «Украина дала Путину повод пойти и разбомбить их к чертям». И что это вообще значит, «к чертям»? Это как «весь мир насилья мы разрушим до основанья...»? Или еще глубже?
Как на это реагировать Зеленскому, учитывая, что истерика уже была...
Почти семьдесят лет назад Сэмюэл Беккет написал пьесу « В ожидании Годо». Она считается классикой театра абсурда, но, на секундочку, была признана «самым влиятельным англоязычным драматургическим произведением ХХ века». Сюжет формально прост: два персонажа, Владимир (да, именно Владимир, как Зеленский) и Эстрагон, живут ожиданием встречи с таинственным Годо. Кто это, а может, и что (допустим, Смерть), так и не становится ясным. Но Владимир и Эстрагон ни о чем другом просто думать не могут. Разные персонажи приносят им весть о приближении Годо. Но ничего не происходит. В конце концов герои не могут перенести бесконечного ожидания и отправляются на поиски веревки, если Годо не придет и завтра. Правда, финальная ремарка пьесы - «Они не двигаются с места». Но состояние их понятно.
Вот таких, как Беккет, экспертов надо приглашать на наши телевизионные ток-шоу. А не тех, кто предлагает поскорее «бахнуть».
Жаль только, что Беккет уже давно умер. Да и из страны он явно недружественной.
